Цвет боли. Красный - Страница 123

К оглавлению

123

— У него есть ключи?

— Нет, конечно. И ноутбук тоже он утащил! — Я кусала губы от досады. Но откуда у Улофа ключ от моей квартиры?!

— Ладно, наплевать на медведя и ноутбук, купишь себе новый. Где сейчас твой Ларс?

— Не знаю.

— Ведь ты не веришь в его виновность, не так ли? — Взгляд у бабушки испытующий, хотя ответ она знала сама.

— И верю, и не верю. Сама не пойму. Зачем ему меня сначала вешать, а потом спасать?

— Да, нелогично, тем более, человек с таким голосом не может быть убийцей.

— С каким голосом? Где это ты разговаривала с Ларсом Юханссоном, он тоже был в квартире?

— Нет, это он мне позвонил и сказал, что ты в больнице после падения с лестницы.

— Ах, да, я забыла. Ты по голосу можешь определить убийцу?

— Я по голосу могу определить человека, которому не все равно, что с моей внучкой. Ты его любишь?

Вот так вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз! Люблю ли я Ларса? Как бы ответить, чтобы не выдать себя? Но язык мой — враг мой, он уже произносил то, что я намеревалась скрыть:

— Кажется, да.

— Кажется или да?

— Да.

— Ты спала с ним?

— Ба-а…

— Если ты скажешь, что нет, я перестану тебя уважать. Он наверняка красавец, у него приятный баритон, ты жила в его замке целую неделю и не соблазнила?

— Ты же знаешь, что я не мастер в таких вопросах.

— Линн, в том, что ты не умеешь совращать мужчин, я не сомневаюсь, но если ты умудрилась не попасть в объятья красавца, в которого влюблена, прожив с ним бок о бок больше одной ночи… А он не женат случайно?

— Нет.

— Так ты спала с ним?

— Да.

— И после этого подозреваешь, что он мог попытаться тебя убить? Что-то не вяжется. Ладно, потом расскажешь, пойдем в дом.

Мы действительно приехали.

Вот этот дом я считаю своим, сюда приезжает на побывку отец, возвращаясь из своего далека. После замужества мама сменила квартиру, в ее новых роскошных апартаментах есть моя комната, но места мне нет. Комната стоит закрытой в знак того, что я могу вернуться «к себе», но все прекрасно понимают, что не вернусь. В той квартире и в семье царит Тереза, мама не упускает случая поставить сводную сестру мне в пример, Тереза и впрямь успешна, у нее богатый жених и престижная профессия в будущем, в конце концов, она красива и уверена в себе.

Но мне наплевать, у меня есть вот этот домик у бабушки. Только надо помнить, что предпоследняя ступенька на лестнице, ведущей в мансарду, где моя комната, не прибита. Это не страшно, просто не следует наступать на нее с краю, тогда ступенька не стукнет тебя по коленке, и ты не полетишь, кувыркаясь, вниз по лестнице.

Мелочи по сравнению с теплотой дома. Сюда бабушка не привозит никаких дальних родственниц или знакомых, это наш с ней мир. А еще папин и Эрика Лёвенстада. Эрик — бабушкина любовь всей жизни, она никогда этого не скрывала, даже когда был жив дедушка. Просто по какой-то нелепости Эрик в свое время женился на Сельме, а дедушка предложил бабушке выйти замуж за него, пообещав, что, несмотря на ее любовь к другому, они непременно будут счастливы.

Удивительно, но так и случилось. Они счастливо прожили полсотни лет, даже умудрившись дружить семьями. У Эрика с Сельмой тоже домик в Бюле, но в отличие от бабушки, Эрик не наезжает туда на каникулы и Рождество, а живет постоянно. Сельма предпочитает Стокгольм, и это радует Эрика и бабушку тоже. Просто Сельма Лёвенстад, пожалуй, самая неприятная особа из всех мне известных.

Сколько помню, Сельма кроме гадостей ни о ком ничего не говорила. Эрик давно развелся бы с ней, но сначала у них один за другим умирали дети, а потом стала умирать сама Сельма. Однако, более живучий организм в Швеции найти трудно, даже в инвалидном кресле Сельма умудряется быть активной, правда, вся ее активность сводится к злобе на всех и вся, а еще к умению плюнуть желчью в любого, кто окажется рядом.

— Осе, боже, как ты подурнела с прошлой нашей встречи! Жаль, но ты не из тех, кто умеет стариться красиво!

Это она начала говорить бабушке лет двадцать назад, сама уже будучи похожей на настоящую ведьму. Особую схожесть придавали черные, как вороново крыло волосы. Я долго верила, что Сельму не берет седина, пока однажды не заметила тоненькую пегую полоску у самых корней. Сельма видно заметила мой взгляд и с тех пор ненавидела меня больше, чем бабушку.

— Даже внучка тебе не удалась! Не то, что наши с Эриком дети. Вот кто был бы красавцем, так это наш дорогой Арвид. Боже, какой бы это бы мужчина… А Лаура? Не чета твоей внучке! Но я ни за что не согласилась бы выдать нашу красавицу Лауру за твоего Микаэля или женить нашего Арвида на твоей простушке Линде!

Я удивлялась, почему бабушка терпит нападки на папу и тетю Линду, ведь они рослые, красивые, и кто сказал, что папа мог обратить внимание на какую-то Лауру, а тетя Линда на Арвида? Кто знает, какими бы они выросли?

В общем, Сельма Лёвенстад особа, с которой никому не хотелось бы провести Сочельник, терпение кончилось и у Эрика, а потому он не намеревался уезжать из Бюле всю зиму.

Сельма жила со своей племянницей, столь же желчной и неприятной, к тому же Эрик оплачивал служанку и каждый день звонил, по часу выслушивая жалобы несчастной, покинутой «ради этой ведьмы Осе» супруги.

Присутствие Эрика в своем доме означало, что вечер мы проведем втроем, что лично меня вполне устраивало. Я вспомнила, что не позвонила маме, но и она уже больше недели не звонила.

Надо проверить пропущенные вызовы, может, мамочка все же интересовалась здоровьем своей дочери?

123