Цвет боли. Красный - Страница 96

И снова никто ничего не видел и не слышал.

— Даг, здесь камера наблюдения у домофона. Можно посмотреть запись.

Техник, обследовавший квартиру, покачал головой:

— Нет, все уничтожено.

— То есть?

— Вырвано с клочьями, записей нет. А наружная идет сразу в квартиры, куда звонят.

И все-таки они нашли соседа, который видел выходивших из лифта мужчину и женщину. Вернее, мельком заметил лицо мужчины, а у женщины лишь фигуру. Оба рослые, мужчина лет тридцати, пожалуй, красив, но описать черты лица, чтобы составить фоторобот, сосед не смог.

— Что вы хотите, я видел его всего мгновение, к тому же я был без очков.

— Но вы и сейчас без них.

— Сейчас у меня линзы, — наставительно произнес мужчин. Вангер вздохнул:

— Хорошо, рассказывайте, что знаете.

— Подъехал лифт, они вышли, я вошел. Кроме того, я держал своего пса, тот не любит лифт, приходится придерживать. Может, это вообще не те.

— А если мы вам покажем фоторобот, вы сможете сказать, та женщина или нет?

— О женщине нет, сказал же, что не видел ее лица, просто видел, что за мужчиной вышла женщина. Вот мужчину бы смог опознать, и то не слишком уверенно.

— Хорошенькое Рождество предстоит, — поморщился Даг, хотя ему все равно, праздновать не с кем.

«Пальчиков» в квартире нашлось много, специалисты обещали разобраться и сравнить их с теми, что были в квартире у Кайсы, хотя Вангер не сомневался, что совпадут. Вот теперь истерики газетчиков не избежать.

— Кто обнаружил?

— Какой-то шустрый журналист.

— Кто?!

— В полицию позвонил Курт Малунген, сказал, что пришел к хозяйке квартиры по договоренности, но ее квартира не отвечала. Он проскользнул в дом вместе с какой-то девочкой, а дверь в квартиру оказалась открытой. Зашел и увидел повешенную хозяйку.

Даг даже застонал, как от зубной боли. Опять этот Малунген!

— Немедленно вызови его к нам. Игрушки закончились. Что он там делал в такое время?

— Даг, остынь, он вызвал полицию через несколько часов после гибели Ларсен. Его видели входящим в дом, видели, как он входил в квартиру.

— Все равно пусть объяснит, зачем ходил к этой женщине. Зачем, договаривался о встрече.

* * *

Я решаю сходить еще раз на Эстермальмсгатан, отнести рисунки, которые теперь просто жгут руки. Если туда действительно приходит убирать горничная, она должна поставить в шкаф кофейные чашки, которые мы с Мартой оставили в сушилке.

В квартиру вхожу на трясущихся ногах, но в ней ничего не изменилось, чашки стоят в сушилке, а свет в туалете, который я забыла выключить, так и горит. И все равно мне не по себе, словно кто-то наблюдает. Может, так и есть, ставят же видеокамеры дома?

Быстро кладу папку в шкаф и пулей вылетаю из квартиры, правда, проверив, выключен ли свет.

И вдруг у подъезда знакомый мерзкий фальцет:

— Ли-инн? Откуда ты здесь?

Вот только Мартина мне не хватает!

— Привет. Забегала выключить свет, вчера оставила.

— Ты часто здесь бываешь?

— Нет, только вчера и вот поневоле сегодня.

Какого черта я перед ним оправдываюсь? Сам-то он что здесь делает?

— Тебя подвезти?

Даже если бы в Стокгольме не работало метро и не было ни одной другой машины, кроме той, у которой стоял Мартин, а мороз градусов на десять крепче и ледяной ветер сбивал с ног, я скорее отправилась ползком через весь город, чем согласилась ехать с ним.

— Нет, спасибо, меня ждут. А ты что здесь делаешь?

— Я здесь… — рука Мартина делает совершенно непонятный картинный жест, — живу. Передавай привет Ларсу.

— Обязательно.

Живет он здесь! Таких совпадений не бывает. И привет я передавать не собираюсь, Ларсу привет от этого слизняка нужен не больше ведра дерьма на голову.

И все-таки вопрос о том, какого черта Мартин околачивался у подъезда Ларса, остается. Вечером я беру себя в руки и задаю этот вопрос:

— Я сегодня на Эстермальмсгатан встретила Мартина. Что он там мог делать?

— Черт! Я забыл предупредить, что он там живет. Дед купил нам по квартире в одном доме, чтобы никого не выделять. Его этажом ниже.

— Ларс, он мог попасть в твою?

— Не понял. Зачем?

— Он мог зайти в твою квартиру?

— У консьержа есть запасные ключи от всех квартир. — Голос Ларса мрачен. — Линн, не ходи туда больше. Если она тебя так пугает, не ходи. Я запрещаю! И рисунки не смотри. Ты меня поняла? Зря я тебе все это показал.

Конечно, зря, ведь именно из-за схемы я поняла, как была повешена Бригитта.

— Скорей бы вернуться и поговорить нормально. Давай договоримся: ты больше не будешь никуда ходить, ничего накручивать и придумывать не будешь. Я прилечу и все объясню. Все, что только захочешь услышать. Ты меня поняла?

— Да.

— Линн, не шепчи.

— Да, хорошо.

— Если бы ты знала, как я хочу тебя! Никакой ледяной душ не помогает. Линн, ты должна чувствовать это даже на расстоянии.

— Я чувствую, Ларс.

Как спросить, что он видит перед собой в окно? Или что делал сегодня? Беззаботного голоса не получится, выдам себя.

— Чем ты сегодня занимался?

— Официальными делами, оформлял разные документы.

— Какие?

— Снова суешь нос? Решал вопросы одной девушки, ты ее видела. Вернусь, все расскажу.

Разговора толком не получается. Ларс закрыт, он смеется, что-то говорит, но я не могу выудить никакую информацию.

Я так и не поняла, в Амстердаме ли он и чем там занимается.

Что за девушка? Господи, неужели это… Нет, Ларс не стал бы говорить о Бригитте, как о моей знакомой.