Цвет боли. Красный - Страница 109

109

Один из мужчин подходит к нам.

— Привет, Хильда. С кем это ты?

— Сигни. Пусть поучится.

Мужчина только усмехается:

— Смену готовишь? Ну-ну…

Хильда вдруг зовет меня за собой в сторону. В дальнем углу помещения висит боксерская груша и стоят два портновских манекена. Висят плети и флоггеры. Еще одна боксерская груша положена на козлы.

— Тренировочный зал?

— Угу. Бери плетку, какая нравится.

— Зачем мне?

— Надо же чем-то заняться, пока девки в себя приходят. Когда их пороть будут, посмотришь. Знаешь, что это?

— Флоггер. Хильда, чего ради ты меня сюда притащила?

— Мы немного неудачно пришли. Чтобы не привлекать внимание, возьми плетку. Давай я поставлю тебе руку.

— Зачем?!

— Да что ты за упрямица, ей-богу! И так мужики таращатся.

— Вот именно!

Но плетка-девятихвостка уже у меня в руках, и обучение начинается. Хильда показывает, как только касаться кончиками плетеных хвостов, затем объясняет, как выполнять режущую протяжку. Боксерская груша качается от хлестких ударов. А мне вдруг нравится!

Немного погодя со стороны отдыхающих мужчин уже слышится удивленный присвист и подбадривающие возгласы совершенно нецензурного содержания.

— Они не могли бы заткнуться?

Хильда смеется:

— Не советую этого требовать. Это восхищение.

— Твою ж мать! — в свою очередь «восхищаюсь» я, от души врезая несчастному снаряду для боксерских тренировок.

В ответ слышу аплодисменты.

— Пойдем отсюда.

— Нет, Линн, сейчас порка будет настоящая, ты должна посмотреть хотя бы часть.

— Не хочу. Какого черта я здесь вообще делаю?

— Понять, каков человек можно либо когда он под плетью, либо когда держит плеть сам.

— Ну и что ты поняла?

Некоторое время она внимательно смотрит на мое лицо, закрытое маской, потом кивает:

— Я расскажу тебе кое-что о Ларсе. И о Пауле тоже.

Кажется, я уже не хочу никаких рассказов. Сама мысль о том, что Ларс бывает в этом подвале, неприятна.

Но Хильда уже тащит меня к нескольким стульям, которые стоят у стены ближе к двум распятиям, где девушкам надевают наручники и поножи. На крайнем справа лежит стек. Я опускаюсь на стул рядом, Хильда присаживается на следующий. Меня душит злость на саму себя. Ну зачем явилась сюда-то? Сейчас возьмут и распнут третьей. Как убедить Хильду, чтобы вывела меня?

В комнате звучит музыка. Это саундтрек к фильму «Реквием по мечте». С ума спрыгнуть — пороть собираются под музыку? Или это, чтобы она заглушала крики? Нет, жертвам вставили кляпы, куда большие, чем я испытала на себе, я бы от такого задохнулась наверняка.

Девушки не противятся, даже сами вставляют ноги в кандалы, открывают рты для кляпов. Я знаю, что последует, видела ролики в Интернете. Неужели, чтобы понять Ларса до конца, я должна вытерпеть вот это, увидеть, как терзают женские тела? Что я должна представить: себя на месте этих девушек или Ларса с большой плетью?

— Хильда, Ларс часто здесь бывает?

— Никогда.

Я в ужасе ахаю:

— А если он узнает, что я была?!

— Не скажешь, не узнает. Смотри, это разогрев…

Тела девушек действительно просто облили маслом, и мужчины взялись за многохвостки.

Я невольно подмечаю, как они обрабатывают спины девушек.

— Твой Ларс любил связывать и подвешивать. Он тебя подвешивал?

Я обратила внимание на прошедшей время в ее фразе, но все равно фыркнула:

— Нет. Может, пойдем уже?

— Смотри.

Мужчины взяли настоящие плети, это не многохвостки, а скорее малые кнуты, во всяком случае, между двумя ударами они даже щелкают в сторону. Работают по-настоящему слаженно, удар у одного совпадает со щелчком у другого, этот громкий хлопок заглушает стоны распятых. Тренировались, что ли?

Я поворачиваю голову, чтобы поинтересоваться у Хильды, и вижу, как та беспокойно смотрит на входящего в помещение мужчину:

— Б…! Только Леннарта не хватало…

Понятно, появление этого атлета в планы Хильды никак не входило. Леннарт качок, из тех, что не представляют, чем еще можно заниматься, кроме спортзала. Мышцы больше похожи на гири, обтянутые кожей, торс обнажен, и хорошо видны синие вены.

Хильда шепчет мне:

— Пока не обращай внимания, сейчас уйдем.

А дуэт двух кнутов продолжается. Мужчины остановились, чтобы поприветствовать вошедшего, добавили масла на тела жертв и принялись охаживать их снова. Теперь уже никакой музыки, только удары и хлопки, а еще стоны девушек, которые не могут заглушить даже кляпы. Но в этом вдруг обнаруживается своя прелесть. К собственному вящему ужасу я понимаю, что… мне даже нравится! Взмах — хлопок, взмах — удар…

И тут я допускаю страшную ошибку. Мое лицо скрыто маской, но блестящие глаза выдают интерес. Этот интерес давно заметила Хильда, но ее можно не бояться, а вот что увидел тот, кого она назвала Леннартом, плохо, очень плохо.

Леннарт не порет, он только смотрит, и также внимательно, как Хильда, наблюдает за мной. Хильда явно напряглась… У порющих перерыв между подходами. Девушки чуть притихли, их стоны стали слабее, головы повисли, из-за кляпов из ртов течет слюна. Мне это страшно не нравилось на фото или в роликах. Теперь вот, вживую. Бедолагам не вытереть и не сглотнуть.

Уйти бы, но мы не успеваем.

Леннарт направляется к нам! А остальные замирают. Это явно не сулит мне ничего хорошего. Так и есть:

— Какие у нас новенькие девочки… Хильда, где ты ее взяла?

— Не для тебя.

— Да ну? — Леннарт присаживается передо мной на корточки. Пока у него хорошее настроение, но взгляд не оставляет сомнений в намерениях. — А мне кажется, что она хорошая саба…

109